(По рассказу Елены Пономаренко)
В тот день светило ярко солнце. Отец наш собирался на войну.
Залито лучиком оконце, а мы глотали с братьями слезу.
Сквозь тюль смотрели удивлённо, как папа маму целовал.
Она же причитала громко, повиснув на его плечах.
Её тихонько отодвинув: - «Василь?!» — ко мне шагнул отец.
Я голову назад чуть запрокинул — «Ты здесь за старшего малец!»
«Годочков бы ему поболе, а то всего-то — шестой год» —
запричитала мама поневоле, не представляя, что нас ждёт.
«Ну будет, будет тебе Люба! Детишек — слышишь?! Береги!»
И проводив на фронт отца у клуба, во след шептали сохрани!
Собрали дома чемоданы, и мать присев, шептала мне: —
«Сыночек мой, ты богоданный, как жить в чужой-то стороне?!»
— «Не плачь, мы все сейчас такие. У Сёмки — батя на войне.
Эх, жаль, что братья не большие, но я их старше и сильней.»
А дальше нас везли в машине. Была бомбёжка на шоссе...
И я схатив малых с корзины, скорее к лесо-по-лосе.
А бомбы падали свистели, и грохот был такой вокруг!
Братишки чудом уцелели. И маму я увидел вдруг.
Она бежала с чемоданом, но тут накрыл нас снова свист.
Воронка, мама в позе странной, и я кричу — «Ты гад, фашист!»
Горит машина на дороге, водитель Коля, наш — убит.
И тёть Марина вся в тревоге, ко мне с братишками бежит.
Потом военная машина, нас подобрала всех живых.
В воронке, где росла малина. Солдаты маму и других —
Тихонько всех похоронили, а нас на станции — в детдом.
Мы всю войну в том доме жили, пока не встретились с отцом.
Я знаю мой рассказ тяжёлый, но тяжелей всего война!
Хлебнули много, много горя. Да будет проклята она!
Комментариев нет:
Отправить комментарий